АЛЕКСЕЙ ПЕРЕДЕРЕЕВ - /ИСПОВЕДЬ "САМОУБИЙЦЫ"/ - /ПРИЗНАНИЕ/ -
ПЁТР АЛЁХИН - /СЕНСАЦИЯ/ -
АЛЕКСЕЙ ПЕРЕДЕРЕЕВ
Он сошел с транспортировщика в прескверном настроении. Сунув кейс под мышку, Василий Бережной покинул последний рубеж издательского концерна и очутился на тротуаре. Весенний день обещал быть солнечным и теплым, но это Василия нисколько не радовало. Он шел погруженный в себя: "... И надо же мне было попасться шефу на глаза. А теперь вот беги и тащи материал...", размышлял Бережной, вспоминая разговор с редактором.
В это утро, он припоздал и к своему рабочему месту решил добраться, не как обычно. А более коротким путем по коридору левого крыла. Проходя мимо приемной редактора их многотиражки, он столкнулся нос к носу со своим боссом.
— А, Бережной, — узнал его, низкорослый толстяк, щурясь близорукими глазами, — из отдела информации, очень хорошо.
— Да, я Нестор Петрович, только я недавно перевелся в другой отдел, — ответил он без особой охоты, — я теперь в отделе "Вехи прошлого".
— Очень хорошо, вы как раз-то мне и нужны, — ответил начальник и взял его подругу, — зайдемте-ка ко мне на пару минут.
Они проследовали через приемную, в просторный кабинет, оборудованный со строгим соблюдением вкуса редактора. Шеф быстро подошел к своему рабочему столу и плюхнувшись в трансформ кресло, артистично щелкнул пальцами. С право в стене образовалась внушительных размеров ниша, где тут же появилось смазливое личико секретаря, точнее виртуальная копия эстрадной звезды Лоры Мазиной. "Виртуаль" приветливо улыбнулась:
— Да, слушаю вас, Нестор Петрович.
— В течение десяти минут меня ни с кем не соединять, переведите всю связь на режим "Закрытое заседание", — отдал он распоряжение, раскуривая сигару.
— Слушаюсь, а что делать с гранками номера? -
— Э, э, — протянул он, выпуская клуб дыма, — перебросьте мне его по "электронке" без сжатия потом "пробегусь", — закончил свои распоряжения редактор и пригласил Бережного присесть.
Василий редко старался появляться в кабинетах руководства, на этот счет у него было собственное убеждение "Подальше от начальства, поближе к зарплате". Поэтому после капремонта он старался обходить редакторский кабинет "десятой дорогой". Виной тому служили слухи, расползающиеся по всему издательскому концерну, поговаривали, что кабинет редактора напичкан всевозможной электроникой, при помощи которой он может видеть любого работника насквозь. В подтверждение по всем отделам кочевала байка о каком-то сотруднике, которого редактор невзлюбил, пригласил к себе в кабинет и выжал из несчастного все о его прошлом, даже о том, что тот писался в детстве. Бедолаге пришлось незамедлительно уволиться. Бережной сидел, как на иголках, все время озираясь по сторонам, ему казалось, что десятки "электронных глаз" сейчас нацелены на него, фиксируя каждое его движение и быть может, каждую мысль. До его настороженного слуха донеслось подозрительное шипение, хотя он понимал, что это всего лишь работает система ассенизации воздуха. Клубы сизого дыма, окутывающие редактора быстро исчезали в потолочных щелях.
— Значит так, — произнес редактор, довольно выпуская очередной клуб дыма, — я сегодня ознакомился с вашим личным делом Бережной и понял..., — шеф сделал паузу.
"Ну вот, я и приплыл, раз он заинтересовался мной — значит большие неприятности уже на пороге" — подумал Василий.
— Нет, нет, это не то, что вы думаете, — успокоил его шеф.
"Значит, правду говорили, что "мыслесканер" у редактора работает полным ходом". — Пронеслась мысль в голове Бережного.
— По работе у меня к Вам нет никаких претензий. Есть одно задание и я уверен Вы, Бережной, несомненно, с ним справитесь.
Василий хотел возразить, сказать о своей загруженности, но редактор не дал ему такой возможности.
— Необходим материал о несколько щепетильной, но архиважной теме, о самоубийцах. Нужно поднять ее на страницах нашей газеты, освятить, как обстоят дела сегодня с "Суицидом" у нас, в Европе и в мировом масштабе. Не секрет, что в прошлом это было глобальной темой и потому обыденнее.
— Да, но..., — произнес нерешительно Василий.
— "Но", быть не должно, Вам уже выделен отдельный канал в архивном центре города. Обкатайте эту тему, сделайте для наглядности сравнительный анализ. Можно побольше дать жутких подробностей, о том, как уходят из жизни. В общем, пощекочите нервы нашим застоявшимся подписчикам, так сказать вспрысните им небольшую порцию адреналина.
— Я, конечно, постараюсь, — неохотно ответил Василий. Прекрасно понимая, что его задание похоже на: "иди не знаю куда, но принеси мне, то, что нужно".
— Да, уж постарайтесь Бережной на пользу не только нашей газеты, но можно сказать и всему мировому сообществу. — Шеф любил так выражаться. Поскольку до чрезвычайности был болен глобализмом.
Вот так все и произошло, теперь Василий плелся по тротуару и обдумывал свои действия. Он добрался до аллеи сел на скамейку и активизировал свой "минибук". На запрос: "Статистические показатели суицида за последний квартал по России", анализатор выдал цифру "ноль". Не ожидая такого ответа, Бережной удивился и изменил запрос — Суицид заменил несчастным случаем, увеличил период до года и географию до Евразии. На экране появилось очень скромная, но все же обнадеживающая цифра "6".
"Маловато конечно, шесть человек, но хоть что-то и то могут не подойти. Несчастный случай это не самоубийство", — подумал Бережной, почесывая от досады затылок. Он ввел свой код доступа в мировую — информационную паутину. Произвел запрос о количествах самоубийств по миру на начало 21-го века. Через минуту поползли строчки сообщения: "ПО СОСТОЯНИЮ НА 2005 ГОД. (ВОЗ) ВСЕМИРНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЗДРАВОХРАНЕНИЯ ЗАРЕГИСТРИРОВАЛА 55 ТЫСЯЧ ДЕЙСТВИЙ СУИЦИДА ИЗ НИХ 48 ТЫСЯЧЬ ПРИВЕЛИ К ЛЕТАЛЬНОМУ ИСХОДУ. В 7-И ТЫСЯЧАХ СЛУЧАЕВ САМОУБИЙЦ УДАЛОСЬ СПАСТИ."
— Вот с таким материалом можно поработать, — сказал сам себе Бережной, — а что делать с сегодняшними данными ума не приложу. И тут в голове Василия внезапно появился план: "Необходимо журналистское расследование, с обязательным ролевым воплощением. Вот я — настоящий суицист, есть ли сейчас возможность помочь мне цивилизованно расстаться с жизнь? Так, что у нас здесь по этому поводу есть?", — закончил он мысль и за тарабанил по клавиатуре.
В этом ему повезло больше анализатор выдал адрес и номер интеркома.
— Вот это удача! — обрадовался журналист, — оказывается сейчас есть даже Всемирная академия Суицида (ВАС). В Санкт-Петербурге открыт филиал ВАС. — Он набрал номер на "сотовом".
— Вас слушает филиал ВАС, — раздался в ушном капсуле приятный женский голос.
— Я хотел бы проконсультироваться. Это можно сделать? — ответил Василий.
— Да, конечно. Но извините, мы не консультируем дистанционно, только при личной встрече, таковы правила. Назовите Ваше имя, отчество, фамилию и номер страхового жетона, пожалуйста.
— Личная встреча, — разочарованно произнес журналист, — ну хорошо Василий Николаевич Бережной, номер страховки 929-45МОМ 37-288RUS.
— Спасибо, я внесла Вас в консультационный график. Для Вас имеет значение время консультации?
— Особенно нет, но мне еще нужно собраться и к Вам добраться, ведь я пока в Москве.
— Хорошо я отмечаю явку в течении дня. — И диспетчер отключилась.
"Так не охота тащиться по полуденной жаре в Питер, аж жуть, — стал он жаловаться в мыслях самому себе, и тут же настраивал себя на журналистские "подвиги", — но что ни говори, а роль уже пошла, надо лететь". Новоиспеченный "суицист" тяжело вздохнув, направился на остановку кибертакси. Аппарат быстро проведя маневр поднялся в высь. Через двадцать минут Бережной был в флаерпорту.
Летя из Москвы в Санкт — Петербург Василий обдумывал действия дальше. "Главное в этом деле играть свою роль как можно натуральнее и не отступать перед неожиданными трудностями"... Насчет последнего он не сомневался, анкетирования, сканирование или еще что-то в этом роде могли выявить симулянта. Поэтому Василий решил на отрез отказаться от подобных процедур, если конечно будут предлагать. Важна во всей этой затее была статья, и он уже как бы представлял ее...
В холле филиала ВАС Бережного встретила огненная креолка с очень миловидной мордашкой и прекрасной фигурой в голубой экипировке. Представившись, он чуть не отпустить ей комплемент, но вовремя спохватился, ведь он "самоубийца". Журналист напустил на себя вид полного безразличия и с кислой физиономией последовал за "девушкой — осенью" к транспортеру. Она махнула Василию ручкой и транспортер пополз в верх.
Не успел он перевести дух, как на восьмом этаже его уже встречала очередная милашка в голубой форме. Приветливо улыбнувшись, она повела нового клиента по длинному коридору. Бережной утирая выступивший пот салфетками, старался поспевать за фарфоровой куколкой, но постоянно отставал и лишь видел перед собой плавные линии покачивающихся бедер. Нещадно втиснутые в границы юбки, они как бы молили Василия освободить их из заточения. Может, они вовсе и не обращались к нему, но молодость, бушующая в нем, внезапно обострила слух и зрение. Обливаясь потом, Василий думал в это время о... Можно сказать одно обстановка абсолютно не настраивала его на мысли о суициде.
Ему казалось, что эта пытка никогда не закончиться, но все же они подошли к огромной двух створчатой двери. Сопровождающая — эдакая стюардесса двадцатого века, поправила белоснежной, фарфоровой ручкой водопад сизых волос. И произнеся так не принужденно: — Чао, желаю успехов! — хлопнув пушистыми ресницами, удалилась. Журналист готов был плюнуть на свою затею и броситься за девушкой, но, как известно мышцы всегда безнадежно отставали от мысли. Не успел он развернуться в сторону ушедшей, как створки дверей бесшумно разошлись, и журналист услышал свою фамилию.
— Василий Николаевич Бережной? — окликнул его женский голос, — прошу, проходите.
У Василия потемнело в глазах, закружилась голова, пол стал уходить из-под ног. Еще одну пытку он не мог выдержать, слабый физический с рождения, он моментально растянулся на шероховатом, мягком покрытии пола.
Очнулся он, уже в уютном кресле напротив сидела брюнетка, бальзаковского возраста.
— С вами все в порядке? — спросила она чисто для формальности.
— Да, можно сказать, — ответил он.
— Меня зовут Наталья Львовна, вы записаны на консультацию ко мне, — представилась брюнетка в лиловом обтягивающем комбинезоне с глубоким декольте и высокой пышной грудью.
— Очень приятно, — журналист протянул еще дрожащую руку для рукопожатия. Он никогда не думал, что у женщины может быть чисто мужское приветствие. Ее мягкая женственная ручка, так жестко сжала его ладонь, что он невольно ойкнул.
— Простите, — спохватилась консультантка, — я ненароком.
— А, пустяки, — бросил он безразлично, — Вы извините, Наталья Львовна, но я хочу сразу заявить, что отказываюсь проходить всякие там тесты и другую аналитическую ерунду!
— Это и не нужно, мы давно уже перешли на более прогрессивные варианты, — ответила она, обнажая в широкой улыбке слепящие белизной зубы, — Я лишь задам Вам всего три вопроса. Первый: Вы женаты? -
— Нет, не женат, — ответил журналист, как можно спокойнее, уставившись в декольте собеседницы.
— Теперь второй — Почему Вы решили уйти из жизни? — она пристально стала наблюдать за его реакцией.
Бережной понял, что к такому прямому вопросу он был не готов. В голове промелькнула мысль "Трудна стезя актера". Он постарался сделать сконфуженное лицо:
— От меня ушла любимая девушка к другому. Я ее любил, а она... — здесь он нарочно запнулся и попытался изобразить гнев.
— Повод конечно серьезный, но извините Вы уже не в том возрасте и юношеские переживания должны были давно пройти, — сказала консультантка, буравя посетителя карими глазами.
Данная фраза его зацепила и подняла волну не поддельного раздражения.
— Считайте, что я перезревший субъект с романтической натурой, — ответил он недовольно.
— Простите, я не подумала, что Вы так болезненно отреагируете, — сказала она и в знак сострадания взяла его руку в свои приятно теплые ладони. — Кстати у Вас случайно нет голографического файла внешности?
— Нет, но если нужно я принесу или перешлю его по Интерактивной сети, — ответил он с готовностью, а вихрь разных мыслей кружил в его возбужденном мозгу: "Никогда я не мог предположить, что имею столь ярко выраженные наклонности к эротомании. Может, сказывается жара или дефицит общения с женским полом. А может в ВАСе используют насыщение воздуха "Эротентом" или еще, какой дребеденью...".
— И последний вопрос: Как вы хотите покончить с собой? —
Этого вопроса Виталий никак не мог предвидеть, и просто растерялся, не зная, что ответить.
— Я думаю, что вы еще не решили, каким способом это лучше сделать. Ничего страшного в этом нет, я могу рассказать какие услуги предлагает наш ВАС своим клиентам, — она, проворно бегая пальчиками по клавиатуре, включила монитор демонстрации, выполненный по форме низкого столика. Который был удобно расположен между собеседниками. Тут же засветился плоский экран, а обворожительная консультантка, немного нагнувшись над столиком, продолжила, — мы можем предложить несколько десятков тысяч способов суицида, как индивидуального, так и коллективного исполнения.
У Бережного пошла голова кругом: "Куда я попал? Не иначе, как в "дурдом" с явно эротическим направлением. Вот хотя бы взять эту Наталью Львовну по всему видно сексуально озабоченная особа, с довольно пышными и соблазнительными формами...".
— Эй, — обратилась она к задумавшемуся журналисту, — Вы, Василий, меня не слушаете.
— Нет, нет, что Вы. Я весь во внимании, — соврал Бережной.
— Тогда я продолжу, сейчас мы на конкретном примере продемонстрируем Вам некоторые наши возможности, — она поднялась и пригласила Василия последовать за ней к большому зеркалу с резной рамой.
Как только он подошел по ближе, зеркальная поверхность помутнела, за тем из центра в стороны разошлась чернота и на угольном фоне появился он, Василий Бережной собственной персоны. Медленно вращаясь в эбеновой пустоте, его фигура была абсолютно голой с расставленными на манер "звезды" руками и ногами. Сходство было настолько поразительно, что Василий покраснел до самых кончиков волос.
— О, пусть это Вас не смущает, — сказала консультантка, равнодушно, — сейчас мы его приоденем и вперед.
Что она хотела сказать словом "вперед" Василий не понял, но то, что она со скрытым интересом рассматривала его телосложение, он заметил.
— Вот посмотрите, к примеру, Вы тяготеете к военной теме, — появилась утопленная в стене клавиатура и проворные пальцы консультантки опять забегали по кнопкам.
Зеркало вновь затянулось белесой пеленой, за тем она рассеялась и Бережной вдруг увидел себя в форме времен Великой Отечественной. Он в саже, изодранной и окровавленной гимнастерке со связкой гранат кидается под фашистский танк. Ослепительная алая вспышка и лишь только кровавые ошметки разлетелись в стороны, а виртуальный экран обагрился кровью.
— Ну, как? Можно включить акустику, если хотите, — спросила Наталья Львовна, заглядывая в глаза клиента.
— Не надо, — выдавил Василий из себя, бледнея. Затем, переведя дух, спросил, — У Вас есть что-нибудь по экстравагантней?
— Этого сколько угодно, можно выйти в открытый космос и вскрыть скафандр, можно быть задушенным огромным осьминогом, можно быть расчлененным маньяком убийцей.
— Он ведь маньяк это... — не успел договорить Бережной.
— Да, Вы правы маньяк, вам не подойдет, — перебила консультантка, — но можно попробовать воздушный вариант на любом летательном аппарате взлетаете, выбрасываете парашют, заклиниваете катапульту и на таран скалы, а там бабах и вдребезги, — стала рассказывать она с азартом.
От подобных описаний у Василия мурашки побежали по телу. Он не произвольно вздрогнул и еще больше побелел.
— Вам что плохо? — поинтересовалась она, с затухающим интересом.
— Я, пожалуй, присяду, — ответил он и еле передвигая ноги, направился к креслу. Она неохотно двинулась за ним. — Знаете, все что Вы рассказали очень привлекательно, но нельзя ли что-нибудь попроще. Прыжок с камнем на шее с моста или веревка, а под ногами коробка. Мне просто показалось, что предложенные способы отдают, мягко говоря техницизмом. Суицид — дело тонкое, как я понимаю.
— Что вы это грубые и дешевые варианты, — ответила Наталья Львовна, с таким видом будто вот, вот расплачется, — более того это не эстетично, не дает клиенту чувство комфорта и удовлетворенности. Если бы это делалось так просто по древнему, то существование академии давно бы прекратилось.
— Почему? — удивился он искренне.
— Потому что мы просто обанкротились бы на дешевых вариантах. Вы можете даже сами изобрести себе "смерть" и мы воплотим все в лучшем виде. И вам не придется, потом жалеть о потраченных деньгах и времени. Смею вас заверить, что мы дорожим своими клиентами, и не один еще не жаловался.
— Как это? — удивился Василий еще больше.
— А что именно Вас удивляет? — ответила она вопросам на вопрос.
— Ну, как же Вы сказали, что не один клиент не жаловался, — пояснил он, приходя в раздражение.
— И что здесь странного, этим мы и заработали безупречную репутацию, — ответила она, натянуто улыбаясь.
— Это что дур дом? Вы что меня за идиота держите? — не выдержал Бережной. — Какие жалобы с "того света" что ли? Если они дохлые то, какие жалобы? Я Вас спрашиваю, — кричал журналист на рядом сидящую консультантку.
Женщина не зная, что ответить, лишь часто заморгала, уставившись на странного клиента. Потом вдруг она стала смеяться и так это было заразительно, что Василий тоже стал хохотать. До конца не осознавая, что смеется над собой. Через несколько минут дружного смеха консультантка обратилась к нему:
— Вот это насмешили, ничего не скажешь. Это же надо додуматься, до такого, что буд-то мы помогаем само умерщвлению! Дикость, какая! —
Бережной после этой речи, тут же забыл над чем смеялся:
— Что же Вы тогда делаете? К вам приходят люди, которые хотят покончить с собой, то есть добровольно расстаться с жизнью. А Вы им, что сказки рассказываете? —
Теперь Наталья Львовна вдруг поняла, что клиент очень странный, поскольку говорит серьезно. Она как-то вся напряглась, потом зажмурилась и помотала головой.
— Вы Бережной, полный дурак или журналист? — спросила она, резко поднявшись с кресла.
Василий и не думал признавать своего поражения, конечно признать себя дураком он не хотел, а открыться он не мог. "Ведь если узнают что он журналист, то все полный крах, нужно играть свою роль до конца":
— Не угадали Наталья Львовна, я Суицист не мнимый, а настоящий. Я хочу, покончить с собой, пусть это будет любой из Вами выбранный вариант.
— Вы действительно больны, — сказала консультантка, бледнея, — ни один нормальный человек не захочет испытать на собственной шкуре то, что он проделывает со своими двойниками в виртуальном мире.
— А я хочу, хочу, чтобы это было бабах и насмерть, — подтвердил он свои намерения.
Женщину как будто ветром сдула, не успел Василий глазом моргнуть, а она уже появилась в сопровождении двух безумно здоровенных парней.
— Ребята ну-ка уберите этого придурка из моего кабинета, — скомандовала она верзилам.
— Ах, вот как Вы обращаетесь со своими клиентами, — завопил он, вскакивая с места.
— Вы ошиблись адресом, психи не мой профиль, — парировала она, — ну чего встали балбесы!
— Нет проблем, мэм, — ответил один из них, шевеля квадратным подбородком. Они бросились к Бережному, тот стал отбиваться от них, но силы были не равны.
Бедного журналиста скрутили, вынесли в коридор и сунули в большую прорезиненную, скользкую трубу. Получив значительное ускорение, он понесся стремглав в низ.
"Ну, вот доигрался, меня просто сбросили в мусоропровод", — думал он, кувыркаясь, вместе со своим чемоданчиком. Миновав несколько крутых поворотов, он "ласточкой" вылетел в раскрывшиеся створки на улицу и тут же спикировал в клумбу. Сплевывая растительную синтетику он выбрался из цветочника, и отряхиваясь, погрозил кулаком вверх: — Ладно, я вам еще покажу, я Ваш ВАС... тьфу. Я еще у..., — он не успел закончить свои угрозы, как почувствовал, что его кто-то теребит за штанину.
— Извините, Вы бы не могли сойти с моей руки, а то мне так не удобно лежать, — раздалось из клумбы. Бережной только теперь увидел распластавшегося в цветочках парня в сером изрядно помятом костюме. "Это я наверно его сбил, когда приземлялся" — подумал он и стал помогать незнакомцу подняться. Неизвестным оказался молодой парень не многим младше самого Бережного, он нехотя поднялся и открыл зажмуренные глаза.
— Тысячу извинений, я налетел на Вас не по своей воле, — стал оправдываться Василий.
— Можете не извиняться, я просто стоял здесь и ждал, пока вы спланируете. Могу засвидетельствовать, что вы летели не хуже чем в сериале "Летуны", — сказал незнакомец, медленно ощупывая себя, потом хмыкнул и добавил, — и приземлились абсолютно плохо. У меня все косточки целы.
— Ну, вы юморист, это же хорошо, — улыбнулся бывший "летун".
— Это, смотря для кого. Для вас может и хорошо, а лично для меня хреново, — отозвался парень недовольно.
— О, да вы балуетесь старинными словечками, — проявил интерес к незнакомцу Бережной. Давайте знакомиться, меня зовут Василий, а Вась, ВАС, тьфу ты Вас, — и протянул руку.
— А меня Игорь, — ответил парень и пожал руку новому приятелю, — это пройдет, я знаю, что за здание вы так оригинально покинули, после его посещения не только ВАС-васить можно, а и похуже... Ладно давайте отойдем по дальше, а то неравен час "менты" нагрянут. -
Они пересекли пешеходные транспортные ленты и вышли на аллею: — Может, присядем? — Спросил Бережной нового знакомого.
— Можно, — коротко бросил тот. И они найдя по ходу свободную лавочку сели.
— Послушайте Игорь, давайте перейдем на "ты", так проще, — предложил Василий. Тот кивнул головой в знак согласия. — В Питере всем известно, что за учреждение находится в том здание, из которого я вылетел?
— Знают наверно многие, но бывали очень не многие, — собеседник как-то оценивающий посмотрел на Бережного, — я, например, тоже побывал там, только ты счастливчик, а меня отправили в "Санаторий", но я через неделю удрал оттуда. Тебя наверно не поняли на консультации, вот и выбросили. Думаю, просто, небыли уверены, что ты один из "наших", — спокойно стал рассуждать Игорь.
— Из "наших" из самоубийц что ли? — обрадовался Василий: "Вот так повезло, ну теперь трепещите дорогие наши подписчики, уж я пощекочу вам нервишки!" — подумал он. — Ты Игорек не представляешь, как мне нужен, — в голове зрел невероятный план. — Игорь давай сменим место дислокации на более тихое и спокойное, а то суета вокруг невообразимая.
Новый знакомый посмотрел, как-то не доверчиво на Бережного, потом махнул рукой и решительно встав, пошел только ему известным маршрутом. Василий последовал за ним, не отставая ни на шаг. Час, может больше, водил Игорь журналиста разными закоулками и привел его к полу развалившемуся, не высокому зданию. Он открыл тайный лаз в проломленной стене и ребята двинулись по темному подвальному помещению. В одном из узких проходов Игорь включил нащупанный на стене допотопный фонарь и толкнул железную дверь. Она неистово заскрипела и медленно отворилась, Игорь вошел первый, за ним Василий. В тусклом свете Бережной увидел убогую утварь и понял, что знакомый его привел в свое "логово", ну или что-то в этом роде.
— Ну, чувствуй себя как дома и давай поведай мне свою историю, — обратился хозяин древней обстановки, усаживаясь в скрипучее, кособокое кресло ста пятидесяти летнего возраста.
— Да — а, протянул Василий, рассматривая обстановку, — у тебя здесь настоящая "Лавка древности", — он пододвинул какую-то рухлядь и сел напротив Игоря. — В общем, так раскрою перед тобой все карты, поскольку между нами должно быть доверие. Ты уже знаешь, что я был в ВАСе на консультации по суициду и меня оттуда просто вышвырнули. Так вот я думаю, что пышногрудая Наталья Львовна все же своим женским чутьем чего-то заподозрила, видно я плохо изображал из себя самоубийцу.
Слушающий хмыкнул: — Какое там "женское чутье", у нее все прелести выглядят очень натурально, но все же искусственные. Ну, ты брат даешь, в этом хреновом ВАСе весь персонал андроиды и бабье в том числе. Ты что ни когда с ними не общался? -
— Не знаю, я по своей работе со многими встречаюсь, но как-то не приходило в голову, что роботы так сильно стали похожи на людей, — признался Бережной откровенно.
— Да, прогресс серьезная штука, только по моему мнению все наоборот получается, это люди все больше становятся похожими на андроидов, — собеседник вдруг осекся, — Так ты сказал, изображал самоубийцу?
— Ну, да я не суицист, а простой журналист из московской многотиражки и..., — не успев закончить мысль, Бережной вдруг был мгновенно опрокинут на грязный пол.
— Ты гад ползучий, я тебя сейчас собственными руками придушу! — закричал собеседник, подминая Василия под себя. Пальцы Игоря сомкнулись на шее нового знакомого и тот стал, отчаянно хрипеть.
Бережной чувствовал, если не даст отпор, то будет задушен. Он практический ни когда не применял силу, просто за тридцать лет не подворачивалась ситуация. А вот теперь подвернулась, он сжал кулак и с размаху ударил противника. Тот ойкнул и слетел с Василия при этом видно обо что-то "приложившись". Бережной быстро поднялся на ноги и сняв с крюка фонарь, посветил в сторону "улетевшего" собеседника. В тусклом свете он увидел Игоря сидящего в каком-то трухлявом старье и державшегося за лоб. Тут же рассеченный лоб был заживлен из аптечки Бережного.
— Игорь, ты извини, за то, что я тебе так в ухо заехал, но ты тоже хорош, — стал оправдываться Василий, помогая знакомому подняться.
— Да ну, пустяки! — доброжелательно отозвался Игорь, — это очень хорошо, что ты мне врезал крепко. Значит ты не "Охотник" и тебе можно доверять. "Охотники" не имеют право причинить вред человеку. Я даже готов поверить, что ты журналист из Москвы.
— А что здесь такого, я действительно журналист, вот мое удостоверение, — Василий протянул документ собеседнику.
— Так я не пойму, чего ты поперся в ВАС? — спросил Игорь, рассматривая документ.
— Я материал готовлю по Суициду, вот решил прикинуться самоубийцей и обратился в эту чертову академию. Думал, они помогут разобраться, что к чему, а они взашей меня. Слушай, ты только что упомянул об "Охотниках", а это еще кто такие?
— Ну, ты, Василий продолжаешь меня удивлять, работаешь в центральной прессе, а о них ничего не знаешь. Ладно, придется тебя просветить, "Охотники" или как я их называю "Крейзеры" — это андроиды работающие в отделе (СОС) "Социально опасных субъектов" при органе Безопасности Европейского Сообщества или в "БЕСе".
Эти ходячие куклы везде рыскают и выискивают людей решивших покончить с собой. Найдя, как они выражаются "Кандидата", втираются к нему в доверие, а потом его за задницу и опля в "Санаторий" (спецклиника для типов с устойчивым расстройством психики). Раньше было по десятку "кандидатов" ловили в месяц, даже целые группы попадались "на живца", сейчас мы более осторожные в общении. В этом "Санатории" таких, как я держат не долго около месяца, но "процедурят" основательно. Конечно "меню" у них разнообразное, но в основе гипнотерапия и вакцинация "Суицидом 12". Потом отпускают, даже на работу помогают устроиться, но под "колпаком" еще пол года находишься, чуть что, тебя повторно в "Санаторий" отправляют.
У кого зафиксировано множество попыток самоубийства, то есть они уже "бесповоротные", тем уже никто и ничто не поможет. Шарахнут новой дребеденью "Дуб 6" и все, они полные "шизоиды", а там "прописывают" на постоянное время жительство в дур дом.
— Я не могу поверить, в наше время! Такое вопиющее нарушение прав человека и где в России! — воскликнул пораженный Василий.
— Как раз эти права не нарушаются, а строго выполняются, просто, такие как мы, попадаем в разряд социально опасных для общества, ну как раньше в стародавние времена: маньяки, убийцы, буйно помешанные.
Вспомни в детстве всем нам делали прививки, одна из них называется эдак по музыкальному "Но Ди Ез", многие верят, что она способствует развитию музыкального слуха, а вот хрена! Эта фигня с детства блокирует психологические цепочки не удовлетворенности или попросту говоря комплексы. Те, кто уклонился по разным причинам от этой прививки рано или поздно пополняют ряды самоубийц, не все конечно, но большая часть. Эту "Но Ди — Ез" бесполезно вкалывать с момента полового созревания, вакцина уже не будет действовать, именно в это время в человеке начинают развиваться различные комплексы. Такие брат дела.
— Вот это да! Это сенсация! Информационная бомба! — опять воскликнул Бережной, — ну ты, Игорек открыл мне Америку, я просто в шоке!
— Ты, Василий в шоке, потому, что эта "музыкальная" дребедень в тебе сидит с детства, да и о подобной информации сильно не распространяются. Многие о существовании Суицистов просто не задумываются, им всегда хорошо и они всем довольны (чаще всего): работой, зарплатой, домом, семьей на конец. Вы твердо убеждены в своей самодостаточности. А у таких, как я всего этого вовсе нет или с переизбытком, хоть в петлю лезь. Как ни печально нас одолевает масса комплексов, делающая человека психологический уязвимым. Ну, что тебе еще рассказать? Давай не стесняйся, я теперь добренький!
— Значит, проще говоря, кто-то из нас "не доделанный"? — спросил журналист.
— Я так не думаю, например: во мне такая же "тра-ля-ля" сидит, но видно дала где-то сбой, а один мой знакомый живет себе без этой вакцины и в ус не дует.
— А ты..., — Василий немного помялся, не зная как бы по мягче сформулировать.
— Можешь не продолжать, я тебя понял. Ты хочешь узнать, почему я решил покончить с жизнью? В этом нет никакой тайны. Просто в один прекрасный момент я задумался о своем существовании и понял, что этот мир насквозь пропитан техницизмом, в заботе о всеобщем благе для человечества, забыли и стали равнодушны к самому человеку. Это звучит парадоксально, но является действительностью. Я вдруг понял, что это не мой мир, он мне чужд, и я обречен в нем на духовное одиночество. Меня влечет прошлое, точно не могу сказать какой именно период, но думаю я был бы счастлив, жить в "романтическом" восемнадцатом, в "тяжелом" девятнадцатом и даже в "бурлящем" двадцатом веках. Об одном жалею, что в нашем двадцать втором еще не смогли изобрести машину Времени.
— Игорь, а ты знаешь, я ведь тоже не равнодушен к прошлому, специально перевелся в отдел "Вехи прошлого" и представь не жалею, столько интересного можно откапать в архивах.
Василий видел, как в полутьме загорелись глаза у собеседника. И продолжил:
— Давай пойдем ко мне, я тебе покажу свои сокровища: томик поэзии А. С. Пушкина 1915 года издания, 1-й и 5-й тома большой Советской энциклопедии — 1962 года.
— Хо-хо! — воскликнул Игорь, — ты не представляешь как это здорово!
— Опрокинем по чашечке бразильского кофе, послушаем Федора Шаляпина или БИТЛЗ, — закончил свое предложение, смеясь Бережной.
— Битлы! Шаляпин! Ну, чего расселся! Ноги в руки и помчались рысью! — закричал от безумной радости Игорь и в два прыжка очутился у ржавой двери.
— Эй, Игорек меня подожди, взбалмошный! —
Друзья быстро вышли на тротуарный транспортер, оживленно продолжая беседу:
— А помнишь у Шаляпина"... На земле, есть род людской..." — пробасил Игорь подражая.
— Доберемся, на месте разберемся, что там с родом Людским... — ответил, улыбаясь Бережной.
Версия 01.
— Я должен признаться вам в самом страшном преступлении, — заявил с порога молодой парень, лет двадцати семи, вошедший в кабинет инспектора Савельева.
За свои почти два десятка лет работы в правоохранительных органах следователь по особо важным делам Василий Павлович Савельев десятки раз выслушивал признания пришедших с повинной, и все они так или примерно так начинались.
Василий Павлович поправил седой вихор и, машинально убрав папку с текущими делами в стол, произнес:
— Что совесть замучила. Ну, давайте выкладывайте. Только хочу предупредить: все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Парень подошел к столу и, нервно передернув плечами, сел напротив Савельева.
— Я знаю, но меня сейчас это не волнует. Прошу вас отнестись с серьезностью к тому, что я расскажу.
— Да, конечно, только побольше фактов, — отозвался следователь, облокотившись на спинку старого потертого стула.
— Я не стану рассказывать о том, что побудило меня сделать это, скажу лишь о том, что сотворил. Вы слышали о планете Фаэтон, точнее о гибели этой планеты?
Не ожидая такого вопроса, следователь Савельев выпучил глаза на странного посетителя. Но тут же нашелся:
— Какого черта? Здесь вопросы задаю я, — и для убедительности грохнул увесистым кулаком по столу.
— Прошу извинить, я просто хотел, чтобы вы яснее представили картину трагедии. Так вот — именно я и никто другой погубил эту планету.
Следователь, допивавший в это время холодный чай, поперхнулся и выскочил, из-за стола откашливаясь. Его лицо побагровело.
— Ты сюда пришел сказки рассказывать? — заорал Савельев.
— А что тут такого? Я действительно сделал это и признаю себя виновным.
— Слушай, что я тебе скажу, ты под придурка не коси, парень. Я таких, как ты знаешь, сколько уже перевидал?! Тоже приходят, всякий бред несут, чтобы их хоть на пять суток забрали. Потом вырисовывается, что за ними грабеж или мокрое дело, а у них, гадов, алиби железное — камера. Во как! Так что советую тебе: если признаваться, то в настоящем преступлении.
— А я и не собирался косить, я и так чистосердечно признаюсь, что погубил планету с населением почти в восемь миллиардов жителей. И вы мне должны верить, — разволновался парень.
— Нет, ну вы только посмотрите, как этот «пенек» надо мной издевается, — выдохнул Савельев и с размаху ударил о стол дыроколом. Но тут же взял себя в руки и, открыв новую папку, зло процедил сквозь зубы, — не сомневайся, я и не таких на чистую воду выводил. А ну говори, где труп бедной бабуси закопал?
— Какая бабуся? Я работал в Космической Иерархии, в Небесной канцелярии, и, составляя перепись объектов Солнечной системы, из личных соображений не внес в список планету Фаэтон. А когда решил исправить ошибку, было поздно. Лишняя планета была уничтожена со строгим соблюдением Космического кодекса.
— Вот это другое дело, я тебя понял, так и запишем: «Я состоял в банде «Небесная канцелярия», мы занимались разбойными нападениями и грабежами. Я побывал на хате у одного деда-профессора по кличке «Фаэтон», у него была полная чаша. Затем навел своих подельщиков почистить квартирку. Но по случайности «Фаэтон» оказался дома, мы его привязали к батарее, и я пощекотал старикашку перышком. Затем, собрав барахлишко, нарисовали ноги. Однако старый хрен с испугу боты завернул. А меня совесть заела, жалко «Фаэтона» стало, вот и пришел с повинной, поскольку считаю, что я его непреднамеренно кончил, так сложились обстоятельства. Отдавая себя в руки правосудия, надеюсь на смягчение наказания».
— На, распишись, вот здесь, внизу, — пододвинув протокол к парню, Савельев ткнул толстым указательным пальцем в заполненную бумагу.
— Вы меня совсем не поняли, я рассказывал про гибель планеты Фаэтон, причем здесь какой-то старик? И вообще, для меня не важно само признание, для меня главное, чтобы мне поверили. Это обязательное условие, иначе я никогда не вернусь в Космическую Иерархию. Свои признания я делал в каждом столетии совершенно разным по профессии и сословию людям, цель одна — чтобы мне поверили. Однако из этого ничего не получилось, кроме разных псевдонаучных версий, гипотез и легенд. Я вас очень прошу, Василий Палыч, поверить мне.
— Ну, то, что ты надеешься так быстро выйти на волю, это, конечно, зря. Тебе хоть и скостят маленько, но срок будет приличный. К тому же я не собираюсь довольствоваться только тобой, ты мне обо всех членах вашей банды расскажешь, и адресочки придется вспомнить. Так что это не последняя наша встреча, — сказал Савельев, довольно потирая руки, — и еще, мое отчество не Палыч, а Павлович, табличку на дверях при входе нужно внимательнее читать.
— Вы не имеете права сажать меня в тюрьму, я не подчиняюсь вашим законам, и здесь на Земле я никого пока не убивал, и вообще я не человек! — раздраженно повысил голос парень.
— Когда очутишься на нарах, тогда узнаешь, имею я право или нет, и мне наплевать, откуда ты. Ты сказал, что пока не убивал, следовательно, лучше заранее предотвратить преступление, чем его потом раскрывать. Так что не дергайся, щенок, — договорив, Савельев встал и, подойдя к подозреваемому, молниеносно выхватил наручники, и не успел парень произнести хотя бы одно слово, как на запястьях щелкнули браслеты. — Вот так оно спокойнее будет и тебе, и мне. А теперь мы с тобой все повторим сначала, согласно положенной форме допроса со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Понял? — рявкнул следователь.
— Понял, — ответил упавшим голосом задержанный.
— И запомни, только от меня зависит, захочу я тебе поверить или нет. Итак, имя, фамилия, отчество, год рождения, род занятий.
Парень вздохнул и ответил:
— Зовут меня Армагеддон, родился я около четырех миллиардов земных лет назад, находился на службе в Космической Иерархии, в Небесной канцелярии, был ответственным за систематическое составление переписи объектов Солнечной системы...
Василий Павлович, уткнувшись в протокол, машинально записывал. Закончив последнее предложение, он поднял глаза в сторону задержанного. Какого же было его изумление, когда он обнаружил напротив пустой стул с лежащими на нем наручниками.
Василий Павлович снова побагровел:
— Ушел... — затем он в бешенстве вскочил и заорал во всю глотку, — ушел, гад, а браслеты мне на память оставил. Ничего, я тебя из-под земли достану и выверну наизнанку. Я тебе сам такой Армагеддон устрою, еще четыре миллиарда лет будешь жить, чесаться и помнить меня! У, сволочь, — и следователь с силой запустил дыроколом в стену.
Версия 02.
— Я хочу вам признаться в самом страшном преступлении, — заявил молодой человек лет тридцати трех, тихонько подсаживаясь к пожилому мужчине с окладистой бородой.
Мужчина оторвался от чтения газеты и не понимающе посмотрел поверх позолоченной оправ, на незнакомца. Затем поправил серый, старенький плащ и отодвинулся в противоположный конец лавочки.
— Я должен вам это рассказать, мои раскаяния самые наиглубочайшие, — пододвинувшись к старику, произнес незнакомец.
— Милейший вы ошиблись я не священник, шли бы вы лучше в церковь исповедоваться, — ответил недовольно старик, поправляя очки на переносице.
— Благодарю за добрый совет, но окажите милость, выслушайте меня! Мне это архиважно, я буду краток. А после быть может, воспользуюсь вашим советом.
Странный незнакомец был настолько подавлен и его мученический вид так и просил хоть толику сострадания. Что пожилой мужчина смягчился и свернув газету, сказал:
— Ну что вы сударь право, так убиваетесь, я не столь бессердечен и по этому соизволю выслушать вас, — и развернулся к собеседнику.
— Благодарю вас милейший. Я не вправе отнимать много времени вашего отдыха и по этому поведаю лишь то, что мною содеяно. Вы слышали о таинственном исчезновении, некогда существовавшей планеты Фаэтон? -
Не успел старик открыть рот, как собеседник продолжил:
— Хотя это не столь важно. Так вот сударь эта «земля» находящаяся за множество миллионов верст отсюда и очень похожая на нашу Землю, просто сгинула в одночастье. И погубили ее не Кары небесные и не Сатана, а я ваш покорный слуга, — молодой человек в синем френче сделал легкий поклон.
Пожилой слушатель снял трясущейся рукой пенсне и прищурив подслеповатые, выцветшие глаза, пристально уставился на странного субъекта. Через минуту он обратно водрузил на толстый нос очки и обеспокоено произнес, слегка шепеляво:
— Вы, право, пугаете меня столь странными речами. У вас явно помутнение рассудка. — Да ну что вы, — произнес обиженно молодой человек, весьма субтильного вида, — я во здравии и говорю о том, что сотворил. Правда, не в столь прямом смысле, но смею вас заверить, при непосредственном моем участии.
— Допустим, сие ваших рук дело, — согласился старик, глядя по верх пенсне, — тогда соблаговолите мне пояснить.
— Я страшный человек, душегуб и изувер, мною загублено превеликое множество хороших земель и множество народов, живущих на тех землях.
— Ну-с милейший. Могу вас огорчить это самая натуральная шизофрения, конечно запущенная. Но вы не извольте сомневаться, в моей практике были случаи куда безнадежнее, чем ваш.
— Вы, сударь изволили неправильно меня понять. Я состоял на службе писарем в земстве Галактического уезда. Составляя опись земель Солнечной губернии, я не внес в сей список Фаэтон. Сие было исполнено в момент безумства, вызванного столь не почтительным отношением к моей особе жителей той земли. И лишнюю планету просто убрали с глаз долой. Я не питая иллюзий, по столь значимому происшествию, покинул службу, дабы избежать сурового наказания. Позже осознав всю глубину моего проступка, порешил я найти сострадание у людей, дабы успокоить душу истерзанную муками сей вины. И вы, сударь опять мне изволите не верить?
История рассказанная незнакомцем, растрогала старика до слез. Он высморкался в платочек с голубой каемочкой и произнес:
— Отнюдь нет, но сия история самая трогательная и драматическая из всех, которые я когда-либо слышал от своих пациентов. Я милый друг приложу все свои силы и знания, дабы вылечить вас. Можете мне верить, как профессору по психиатрии. Не соизволите ли, вы мой молодой друг представиться?
— Я бы хотел оставить за собой инкогнито. Но поскольку вы, сударь, усомнились в моих речах, извольте ж. Бывший писарь земства Галактического уезда Армагеддон к вашим услугам, — произнес молодой человек и встал со скамейки, — а теперь позвольте мне откланяться и покинуть столь учтивого собеседника.
— Куда! Стоять! — заорал зычным голосом профессор, вскакивая вслед за собеседником.
— Что сие значит сударь? Как вас изволите понимать? — произнес опешивший Армагеддон.
— Я долго искал тебя по разным закоулкам галактики и все тщетно, это из-за столь большого ума руководства. А ты оказался совсем рядом, нужно было протянуть только руку. И как я об этом раньше не догадался. Два миллиарда лет мотался, как идиот, а мог схватить тебя всего за пять минут, — радостно разглагольствовал старикан.
— Кто вы, черт побери? — возмутился Армагеддон, не заметно пятясь.
— Я твоя Слава и я твоя Смерть. Я твой Глашатай и я твой Палач. За преступлением должно следовать наказание.
— Нет! Я не хочу сгинуть, так и не получив прощение, — закричал молодой человек, и бросился, было бежать.
Но тут же старик распахнул свой плащ и из его шевелящихся тысячами, омерзительных отростков, недр десяток их молниеносно вцепились в преступника мертвой хваткой. Затем появился густой, сизый туман, скрывший загадочную пару от посторонних глаз.
— Я не хочу умирать! — раздался крик, подхваченный эхом осенней аллеи.
Когда ветер-бродяга развеял туман, то у скамейки лишь желтые листья шелестели, танцуя только известный им танец.
ПЁТР АЛЁХИН
“Как сейчас помню конец августа, вокруг красота птички щебечут. Как говориться “Гармония” но никак в эту гармонию не вписывается мой сосед дядя Вася, что этажом выше живет. Выходит на балкон репетировать для самодеятельности, под баян горло драть. Однако меня лично раздражает то, что играет он чаще одну мелодию, а “поет” совершенно другую песню. И чем хуже у него получается, тем громче он орет. Быть может ему слон на ухо наступил, хотя нет, думаю не иначе как стадо безумных слонов промчалось. Да ну его этого Карузо. Но рассказать я хотел не о нем, а о моем походе за сенсацией!
Было это года три назад в сентябре, я тогда в местной газете в журналистике стажировался. Дел было невпроворот, только и занимались, что бегали по коридорам с разными бумажками, у одного подписать, у другого утвердить, у третьего получить. И вот вызывает меня к себе шеф- редактор и говорит:
- Ты, Виталий, у нас уже три месяца стажируешься, думаю, хватит пора тебе на самостоятельную работу переходить. Напиши материал, а мы поместим его как твой дебют.
Ну, я конечно обрадовался:
- Хорошо, - говорю, - по какой теме нужен материальчик?
- Насчет темы это ты, Комаров, сам соображай. Подыщи чего-нибудь.
- Хорошо, - опять соглашаюсь, - я подумаю Федор Петрович.
- Во – во, подумай. Даю три дня сроку, больше не могу очередной номер подпирает.
- Ну, три так три, я постараюсь, - отозвался я, лихорадочно соображая, - “хватит или нет?” Но против начальства не попрешь, себе дороже.
Вечером сидя дома за рабочим столом, я тщетно ломал себе голову, пытаясь придумать тему. До глубокой ночи просидел, но ничего.
На следующий день, я объявился на работе в прескверном настроении. Поднимаясь по лестнице меня, зацепил Сергей Ляхов:
- Эй, Комаров зайди в отдел писем, там опять мешок привезли. Помоги рассортировать может, что и для себя найдешь интересного.
- Ладно, - махнул я ему рукой, - сейчас заскочу.
Помогая разгребать письма, вываленные на большой стол, я наткнулся на конверт, на котором красным карандашом были крупно выведены каракули “СЕНСАЦИЯ”. Я вскрыл его, нам писал шофер Кухтин, который предлагал рассказать о его встрече с инопланетянами. Конечно, я сразу за это ухватился НЛО, инопланетяне сейчас более читабельно. Я тут же отправился к главному и попросил отправить меня в командировку по заданию редакции. Федор Петрович узнав о сенсационном материале возражать, не стал.
И вот я прибыл на место. В деревне как узнали, что я из городской газеты к самому дому этого Кухтина сопроводили. Я зашел в избу представился, за дощатым столом сидел пожилой, неказистый мужичок. Он обрадовался, пригласил за стол, стал чайком с медом угощать. Я не спеша сел, вынул из сумки диктофон, установил микрофон и приготовился записывать.
- Ну-с, - протянул я, - где произошла ваша встреча Михаил Сергеевич с инопланетянами?
- Да тут недалече, в трех километрах от деревни у лесочка. Я на прошлой неделе грузовик в город гнал, древесину нужно было перевезти. Выехал я в тот день поздновато, уже солнышко садиться за деревья стало. Еду значит, и только бац ЗИЛон мой, как вкопанный встал, я сцепление, газу, а ему до фонаря, стоит рухлядь эдакая и все тут. Я, значит, полез под капот и ковыряюсь там, как вдруг у меня в башке что-то трык, трык. А нет, товарищ журналист, не так было.
Я, значит, копаюсь под капотом, зажигание проверяю и песенку насвистываю про танкистов. Слышу, как будто меня окликнули, я повертелся по сторонам никого, ну думаю галлюцинации так трезвый же. Потом опять меня позвали, дорога сквозь лесок шла, я, долго не думая слез с машины и в лес. Думаю ежели со мной, кто шутить вздумал, так я ему задам, нечего от дела меня отвлекать. Зашел в чащу искал, искал никого, тут мне извиняюсь, по малой нужде приспичило. Ну, встал под дерево и опорожняюсь. Вдруг мне что-то как звезданет по чердаку сзади, ну я лбом об дерево бац, аж искры из глаз брызнули, и сполз мордой в собственное “произведение”. Маленько оклемался, перед глазами еще плыло, думаю: “Ах ты, гад! Да я тебе сейчас так вмажу, не возрадуешься”…”.
Я, конечно, сами понимаете, сижу молча записываю его рассказ на пленку, а Кухтин только в азарт стал входить.
“… Ну, я отлыгал немного, поднялся да с развороту, как размахнусь, но успел тормознуть. Гляжу и глазам своим не верю, стоит передо мной такой длинный, худой как хвощ мужик. Весь в светящейся одеже, вроде наш деревенский, а вроде и не наш. А он тоже глядит на меня своим биноклем…”
- У него, что бинокль был в руках? – спрашиваю я.
- Да нет, товарищ журналист, просто глаза у него были большие во! Он значит, мне давай граблями знаки подавать.
- Тю, - удивился я, - ну а грабли то ему зачем?
- Не было у него никаких граблей, это я так руки его назвал. Уж больно они длинные были.
- А, нуда я понял.
- Ну вот, мне показалось, что этот “длиннюк” куда-то меня приглашает с ним пойти. Я и пошел за ним, мало ли, может подсобить чем. Мы углубились в лес минут десять шли, гляжу между деревьями огромная сковорода стоит на ножках и цветом таким же, как одежа на пришельце…
Я же не перебиваю его, одним глазом на диктофон поглядываю да чаек с медком попиваю. А он чешет языком, не переставая.
“…Подошли. Я значит, своими руками его посудину пощупал, может бутафория, какая из фанеры. Ан нет, настоящая оказалась. Вдруг в сковороде дверь образовалась и из нее второй “длиннюк” вы шел, длинные волосы, будто золотым порошком присыпаны и такой фигуристый. Ну, я сразу смекнул баба, то есть женщина. Все так на ней облегало, и все так сквозь одежу выступало, ну просто глаз не отвести. Я признаюсь до женского полу не очень охочий, да и возраст уже не тот, а тут меня как подменили, мне все сразу интересно стало. Эх, думаю: “Жаль, что она по-нашему небельмесает, я бы этой мадаме кучу комплиментов наговорил, познакомились бы”.
- Вы Михаил Сергеевич отклонились от темы, - одернул я его, поскольку он стал мне уже надоедать подробностями.
“… Когда эта деваха на меня посмотрела, заулыбалась и как забазарит по-нашему:
- Здравствуйте, - говорит, - Михаил Сергеевич. Вы нас можете не опасаться, мы добрые.
У меня от удивления можно сказать язык отсох, а она опять так ласково:
- Вы не волнуйтесь, мы в вашем лице приветствуем всех жителей Земли.
Пока она речь толкала, язык мой пришел в себя и я кое-как ним, ворочая, тоже что-то сморозил. Вроде с успешным прибытием их поздравил, - А откуда будете? – добавляю.
- Издалека, - она мне отвечает, улыбаясь, - созвездие Гончих Псов знаете, мы тамошние.
- Конечно, у нас каждый шкет этих самых Псов знает, - а сам про себя мерекаю: “Не взболтнуть бы чего лишнего по своей дремучести. Хрен их знает, с чем они к нам пожаловали…”
- А вы откуда? – спросила она.
- Да я тутошний, вон деревня в километрах двух на восток.
А они не унимаются, то есть она, он же только выпучил на меня глаза и блымает:
- Что такое деревня?
Ну, я признаюсь, товарищ журналист такого вопроса не ожидал. Поэтому взял да и ляпнул:
- У вас созвездия, а у нас деревни, а что покрупнее города, - это я хотел, чтобы им понятнее было.
Они как-то странно переглянулись и следующий вопрос задали:
- Какая у вас на Земле продолжительность жизни?
Ну, думаю: “Решили меня, умными вопросами забодать до смерти…”, - однако виду не подаю и отвечаю:
- Обычно кто, сколько протянет, вот я уже пятый десяток разменял. А есть, которые еще живут и живут.
Тут ветерок поднялся, похолодало, ну я про машину и задание председателя вспомнил. Думаю: “Если завтра к утру не вернусь, председатель голову снимет…”
- Мы хотим у вас Михаил Сергеевич память переписать, а дело вы свое успеете сделать до завтрашнего утра.
Я чуть в штаны не наклал, от такого предложения думаю: “Сдурели эти, пичинюшки инопланетные, в моей башке поковыряться захотелось. Надо деру давать, а то, как бы поздно не было…”
А она, опять улыбаясь, подходит ближе ко мне, взяла за руку:
- Вы не бойтесь, это абсолютно не больно, даже ничего не почувствуете.
Ну, думаю: “Влип по самую макушку, живьем не слезут. Но я им так просто тоже не дамся…” Однако, чтобы о людях не подумали, что они такие трусливые мне пришлось согласиться. Эта “длиннюха” так обрадовалась, чуть ли в ладоши не захлопала. Она отошла в сторону, гляжу, люк в их посудине опять образовался, а оттуда свет на меня попал. Вдруг чувствую, что-то невидимое меня от земли подняло и так медленно в колпак поволокло. Вы не представляете, как я обалдел, меня на спину перевернуло и головой в перед опля и я уже внутри их летающей тарелки. Я еще немного повисел, за тем зашли эти двое, и невидимая сила шлепнула меня в какое-то кресло. Я огляделся е-мае, вокруг всякие проводки, да трубочки торчат. “Не иначе как их электрический стул. Уж больно похож на те, что «янки» по видео крутят …” Скажу честно, близок был у меня критический момент мог и обделаться, но все ограничилось “газами”. Вдруг у меня в голове что-то дрык и по ушам чьпок, все вокруг поплыло. Последнее что я видел это, как они напялили мне на голову какую-то кастрюлю, обвешанную проводами, а потом я вырубился.
Очнулся я в кабине своего ЗИЛа, сразу ничего не понял, ну думаю: “Приснилось что ли…”. Двигатель урчит, никого вокруг нет, только дорогу фары освещают и темнота вокруг”.
- Так может Вам Михаил Сергеевич, все это приснилось? – спросил я, в мыслях ругая себя за то, что потащился в эдакую глухомань за липовой сенсацией.
- Ни как нет товарищ журналист, такого быть не могло. Я когда уже к городу подъезжал, надомной эта самая, светящаяся посудина, их пролетела со стороны леса. Видать еще, у кого из городских полетели память переписывать, моей, наверное, не хватило. Вот какая история со мной приключилась, что ни говори – сенсация.
- Да уж, - подтвердил я, неохотно собирая диктофон, - точно “Сенсация”. А сам подумал: “ В следующий раз, когда понадобится сенсация, сам сочиню, про что угодно, нечего мотаться чужие сказки слушать слишком накладно для редакции…”
Размещенные на этом сайте творческие материалы являются интеллектуальной собственностью.
Все права защищены. По вопросам использования только письменное разрешение АВТОРА.
Идея, разработка и Администрирование сайта Алексея ПЕРЕДЕРЕЕВА.
Copyright A.Peredereev © 2010г.
